С. Занько

– В эфире программа «Особое мнение». У микрофона сегодня работает Светлана Занько. Своё особое мнение высказывает наш постоянный эксперт, юрист Ян Чеботарёв. Ян Евгеньевич, добрый день.

Я. Чеботарёв

– Добрый день, Света.

С. Занько

– Ну, начнём с дела, которое сейчас обсуждают все. Это задержание журналиста «Медузы» Ивана Голунова. Мы публиковали у себя на сайте echokirova.ru ваш пост, вашу первую реакцию вот на это дело. Мы видим, что каждая буквально минута подбрасывает новости по делу Ивана Голунова. Каким оно представляется вам сейчас?

Я. Чеботарёв

– Я своего мнения не изменил, Света. На самом деле это дело непонятное и очень тяжёлое. Я заставляю себя верить, что известный журналист никоим образом не причастен к распространению и торговле наркотиками, тем более что масса его друзей и знакомых категорически отрицают его возможное причастие к подобного рода деяниям. Точно так же я бы очень не хотел верить, что имеет место быть фабрикация уголовного дела, подбрасывание наркотиков журналисту.

На мой взгляд сейчас наши с вами власти будут делать всё, для того чтобы как-то из подобного рода ситуации всё-таки выйти. Одного дела Титиева хватило, по-моему, с излишком на то, чтобы посеять сомнения в обоснованных действиях отдельных сотрудников наших правоохранительных органов. И я считаю, и полагаю, что это будет дальше, что это дело постепенно-постепенно сойдёт на нет.

И то, что сейчас генеральная прокуратура, как сообщает «Новая газета», запросила информацию обо всех понятых, которые когда-либо в настоящее время, в недалёкое прошлое участвовали в следственных действиях, в процедурах изъятия каких-то наркотических веществ на территории города Москвы, ну, это как раз показывает, что скорее всего, если будет установлен факт, что те граждане, которые участвовали в задержании Голунова, в изъятии у него этих нескольких подозрительных свёртков, являются так называемыми «штатными понятыми», то есть очень часто на регулярной основе, естественно бесплатно, но регулярно участвуют в подобного рода оперативных мероприятиях, под сомнение генеральная прокуратура поставит те самые документы, на основании которых и было возбуждено дело, и было осуществлено задержание.

Фактически, если ситуация будет развиваться именно таким образом, то в ближайшее время дело Голунова просто сойдёт на нет, и мы с вами хоть и не получим ответа – что же являлось первопричиной задержания журналиста, но тем не менее можно будет выдохнуть, хотя бы не опасаясь за судьбу самого господина Голунова.

С. Занько

– На вашей памяти бывали ли такие громкие дела, которые... бывали ли такие дела по задержанию журналиста, активиста с наркотиками, которые вызывали бы такую яростную, прямо, ну, это яростная реакция сообществ разных?

Я. Чеботарёв

– Нет, я не помню. На самом деле похожие случаи на территории Российской Федерации встречались. Что-то похожее в отдалённом, правда, прошлом происходило на территории города Кирова. Это история с обысками в редакции «Вятского наблюдателя» в своё время. Но такой масштабной общественной поддержки, ну, по-моему, мне раньше не встречалось точно.

И это на мой взгляд свидетельствует о возросшем как раз уровне недоверия к правоохранительной системе. Это означает, что очень большое количество наших граждан, пусть даже теоретически, но допускают тот факт, что всё-таки действительно возможны случаи, когда при наличии каких-то интересантов журналисту, да любому гражданину, могут подбросить какое-то запрещённое вещество и в последующем при обычном течении событий без подобного рода масштабной общественной поддержки оправдаться человеку будет практически нереально.

С. Занько

– Переходим к следующему делу. Это очень важно тоже для нас. Мы знаем, что вы помогаете католикам, католическому приходу города Кирова работать по вопросу возвращения храма, который здесь вот находится недалеко от нас, католическому приходу. И недавно к нам приезжал представитель Ватикана. Как это вообще произошло, что представитель Ватикана приехал в Киров?

Я. Чеботарёв

– Ну, на самом деле визит апостольского нунция господина Челистино Мильоре планировался в город Киров достаточно давно. И приехал он на 10-летний юбилей проекта «Вифлеем на Вятке». Приход Пресвятого Сердца Иисуса, который возглавляет отец Григорий Зволиньски, уже 10 лет содержит приют-убежище для мамочек, для женщин, которые попали с новорожденными детьми в тяжёлую жизненную ситуацию. В своё время, во времена Никиты Юрьевича Белых администрация города Кирова предоставила возможность использовать помещение на Филейке, где этот приют в течение 10 лет уже и работает.

И как раз архиепископ Мильоре приезжал на подобного рода юбилейную годовщину. И как апостольский нунций он достаточно регулярно ездит по России, общается с прихожанами, с простыми гражданами, с настоятелями приходов, с руководителями областей и субъектов Федерации. Фактически осуществляет координацию и обмен информацией между непосредственно Святым Престолом и низовыми элементами Римско-католической церкви и власть предержащими.

Сейчас, во время этого визита, ему удалось пообщаться 3-го, по-моему, июня 19-го года с губернатором Кировской области, где вопрос того конфликта по возврату Александровского костёла тоже ставился, тоже обсуждался. Архиепископ предложил со своей стороны варианты решения этого конфликта. Ну, посмотрим, может быть правительство со своей стороны точно так же сделает какой-то ответный шаг и как-то прореагирует на те инициативы, которые были апостольским нунцием высказаны на этой встрече.

С. Занько

– От чьего имени эти инициативы высказывал гость из Ватикана?

Я. Чеботарёв

– Ну, ни в коем случае не от имени Его Святейшества. Он всё-таки дипломат с большим стажем. И подобного рода инициативы высказывались им от своего лично имени, с тем чтобы попытаться всё-таки как-то этот конфликт сгладить. Тем более, что на территории Российской Федерации проблемы с возвратом церковного имущества, именно принадлежащего, ранее принадлежащего Римско-католической церкви, возникают, к сожалению, достаточно регулярно.

Есть положительные какие-то сдвиги. Есть недавний случай в возврате одного храма. Но точно так же есть и обратные ситуации, когда храмы всё-таки не возвращаются, католикам приходится тратить массу времени, нервов, сил и средств, для того чтобы защитить свои интересы в судах. Иногда это получается, иногда нет. Я полагаю о том, что в любом случае лучшая война – это война, которая закончилась миром.

С. Занько

– Но среди тех предложений, которые озвучивал гость из Ватикана, что например звучало? Или они засекречены?

Я. Чеботарёв

– Нет, они не засекречены. Предлагалось просто предоставить возможность Римско-католической церкви, приходу Пресвятого Сердца Иисуса осуществлять службы не в виде исключения, а на постоянной основе. Предлагались возможные варианты раздела единого здания на какие-то части, которые могли бы быть использованы самостоятельно, либо совместно. То есть фактически архиепископ Мильоре предложил подумать над вариантами мирного урегулирования конфликта.

С. Занько

– Это да. Простите меня за этот вопрос, но очень хочется всё равно его задать.Вот сам по себе храм, в котором находится орган, он принадлежит министерству культуры, курирует министерство культуры. Они апеллируют к тому, что необходимо устраивать концерты. Это практически концертный зал теперь уже, а не площадка. С этой точки зрения, для того чтобы город не потерял ничего с культурной точки зрения, со стороны культуры, хотя само наличие уже, это великолепно, может быть он рассуждал в ту сторону, что католическая церковь наполнит этот храм какими-нибудь уникальными артефактами, иконами, это вызовет туристический приток. Но, что получит область от этого?

Я. Чеботарёв

– Нет, насколько я знаю, подобного рода нюансы не обсуждались. Я не присутствовал на встрече посла Ватикана и господина Васильева.

С. Занько

– А в каком формате она проходила?

Я. Чеботарёв

– Был сам Челестино Мильоре, отец Григорий Зволиньски и представитель от правительства Кировской области губернатор. Я лично с господином Мильоре встречался накануне его встречи с губернатором. Был приглашён на знакомство, на общение, на деловой ужин. Меня поблагодарили за ту поддержку, которую я в меру своих сил оказываю.

Немножко мы пообсуждали перспективы данного дела. Ну, и я от себя могу сказать о том, что в общении с нунцием я сделал вывод о том, что он как раз пытается и своим общением с губернатором всё-таки посодействовать возможному мирному решению того конфликта, который имеет место быть. Конкретных каких-то предложений – как следует поделить здание или что-то просить взамен, либо ещё что-то, – не высказывалось тут.

С. Занько

– Реакция со стороны нашего правительства тоже неизвестна?

Я. Чеботарёв

– Ну, известно только то, что господин губернатор, господин Васильев обещал подумать.

С. Занько

– И всё?

Я. Чеботарёв

– Времени не так много ещё прошло. Соответственно, ну, подождём, посмотрим.

С. Занько

– Да, ну, мы продолжим разговор про храм, потому что ведь прошла экспертиза по храму, которая должна была сделать выводы – это всё ещё здание, которое несёт на себе следы, как это называется...

Я. Чеботарёв

– Имеет религиозное предназначение.

С. Занько

– ...имеет религиозное предназначение или уже утратило его. Но после короткого перерыва.

ПЕРЕРЫВ

С. Занько

– Да, действительно это программа «Особое мнение» и своё особое мнение сегодня высказывает юрист Ян Чеботарёв. Мы продолжаем обсуждать судьбу католического храма.

Понятно, что произошёл обмен мнениями какими-то на встрече представителя Ватикана и губернатора Кировской области. Реакция Игоря Васильева пока не ясна. Мы знаем только позицию министерства культуры по этому поводу. Но тем не менее из этой позиции, из позиции министерства культуры вытекает, что они считают, что здание давно утратило уже религиозное значение, после того как прошла реконструкция. И была назначена экспертиза буквально на днях. Результаты экспертизы и того, как она проводилась. Можем ли мы об этом поговорить?

Я. Чеботарёв

– Ну, поговорить-то мы, Света, безусловно с вами можем. Однако вот то, что происходило на днях, это была не экспертиза – это был натурный осмотр. В рамках проведения экспертизы к нам в Киров приезжали 7 июня московские эксперты – специалисты-строители, искусствоведы – и производили осмотр помещения костёла, Александровского костёла, органного зала. Какие они сделают выводы, не известно.

Письменное заключение их должно поступить в арбитражный суд Кировской области до конца июня сего года. Забегать вперёд мне бы не очень хотелось, но сама по себе позиция министерства культуры – и мы об этом говорили и на судебных заседаниях, и в кулуарных беседах-общениях – представляется мне весьма странной. Почему-то, когда одну из церквей города Кирова приспособили под планетарий и в последующем передали Русской православной церкви, вопрос об утрате религиозного предназначения не ставился.

Тем более, что закон говорит о том, что нынешнее использование любого здания, его нынешнее состояние никакого правового значения не имеет. Во внимание принимается – для каких целей это здание сооружалось на момент фактически ввода в эксплуатацию. То, что это был всё-таки католический костёл в 1903 году освящённый, по-моему, сомнений не вызывает ни у кого, даже у правительства Кировской области и у министерства культуры.

То, что в последующем его использовали, как общежитие ветзооинститута, как хранилище книг, как органный зал в настоящий момент используют, мы тоже в этом не сомневаемся. Однако, суть-то спора не в этом. И как раз позиция ответчика, правительства, сводилась по большому счёту к тому, что то здание, которое мы видим сейчас на улице Дрелевского, представляет из себя не памятник истории и архитектуры, а фактически новодел. Позиция ответчика сводилась к тому, что в результате перепланировки и переустройства здания храма под органный зал, которое проводилось не далее, как 20 лет назад, старое, старинное здание 903-го года постройки было фактически полностью разрушено.

Ну, это же лукавство. На самом деле лукавство. Всё, что там появилось нового, это подземный переход и пристройка, которая используется сейчас, как главный вход в здание органного зала, как гардеробы и, простите, как различного рода удобства для посетителей. Всё.

Поэтому я лично не сомневаюсь в том, что эксперты своё заключение в суд представят, мы с ним ознакомимся. Ну, дальше посмотрим, что они собственно говоря решат и дальше будем ждать решения самого суда по сути спора.

С. Занько

– Понятно. А когда следующее судебное заседание?

Я. Чеботарёв

– 8 июля.

С. Занько

– 8 июля. К следующей теме мы переходим. Мы спокойно совершенно можем о ней говорить, времени достаточно до перерыва. Мы будем говорить о делах, которые ведутся по людям, которые исповедуют религию... как она называется правильно?

Я. Чеботарёв

– Свидетели Иеговы.

С. Занько

– Свидетели Иеговы. В 15-м году, вы мне напомнили, кировская организация «Свидетели Иеговы города Кирова» была принята экстремистской. По стране таких организаций несколько сотен были признаны экстремистскими. Ну, и после этого начались задержания и даже посадки людей, которые к этим организациям были причастны.

Я. Чеботарёв

– Ну, вот последний случай, достаточно яркий – это датчанин Кристенсен получил 6 лет лишения свободы за то, что осуществлял богослужебную деятельность в рамках своего вероисповедания. Насколько это отвечает нормам Конституции Российской Федерации, это конечно большой вопрос. На мой взгляд здесь есть существенный пробел в области российского уголовного права безусловно. Есть крайне по странному сформировавшаяся судебная практика.

Почему? В Уголовном кодексе Российской Федерации есть несколько статей, которые по-разному описывают как преступление деяние экстремистской направленности. Одно из таких преступлений – это статья 282.2 Уголовного кодекса, – это организация, либо продолжение деятельности религиозного объединения, которое ранее было признано судом экстремистским. Логика и посыл наших правоохранителей в настоящий момент сводится к тому, что если ранее в городе Кирове существовала какая-то организация Свидетелей Иеговы и она была признана экстремистской и ликвидирована, и в настоящий момент люди продолжают исповедовать религию Свидетелей Иеговы, то это означает продолжение деятельности той самой организации, которая ушла в небытие.

Ну, на мой взгляд, это слишком расширительное толкование. Во-первых, установить тождественность организации по большому счёту невозможно. Граждане могут осуществлять религиозную деятельность, богослужебную деятельность не в форме создания каких-либо юридических лиц, а в форме объединений, либо групп верующих, которые по большому счёту не подлежат никакой государственной регистрации – постановке на учёт в Минюсте и прочее. Поэтому здесь говорить о том, что если люди продолжают верить в то, что они верили и раньше, и что это деяние образует состав какого-либо преступления, это абсолютно неправильно.

Более того это противоречит Конституции Российской Федерации, статьям 28-29, где предусматривается право на абсолютно свободное отправление любых религий, либо на отказ от этого. Если бы этот же Верховный суд, либо какой-то иной государственный орган хотя бы, признал саму по себе религию Свидетелей Иеговы порочной, экстремистской, нехорошей, неправильной, бесчеловечной и прочее-прочее, ну, хоть какое-то здравое зерно было бы в тех претензиях, которые предъявляются к подобного рода поборникам веры.

С. Занько

– А у нас конкретные религиозные организации. Каждая из них внесена в соответствующий реестр...

Я. Чеботарёв

– Да, и ликвидированы уже. И почему делается вывод, что та деятельность, которую сейчас осуществляют люди, это деятельность совершенно мирная. Я читал массу уголовных дел, постановления о возбуждении уголовных дел, заключения экспертов – никто не обвиняет Свидетелей в том, что то, чем они занимаются сейчас, является экстремизмом. Говорят о том, что состав совершенно другой – вы продолжаете деятельность ранее запрещённой организации.

Слушайте, вот я могу привести самый простой пример: в Российской Федерации есть такая запрещённая организация, которая признана экстремистской, террористической, ИГИЛ. Сотрудники, или как их там правильно называть, приверженцы ИГИЛ исповедуют ислам. Означает ли это, что все другие граждане, которые исповедуют эту религию, являются точно так же экстремистами и террористами? На мой взгляд безусловно нет. Это слишком смело и более того это абсолютно ошибочная логическая посылка.

Точно так же, на мой взгляд, назрела необходимость внесения изменений в российское законодательство, регулирующее противодействие экстремизму. Нам в срочном порядке необходимо менять основные положения, определения того, что такое экстремистская деятельность. Ведь у нас в настоящий момент под понятие экстремизм может попасть возбуждение розни между различного рода социальными группами, религиозными объединениями и прочее. Даже не вражды, не ненависти, а просто какой-то розни.

Точно так же экстремизмом считается преувеличение, даже не так, подача какой-либо религии в качестве единственно правильной. Слушайте, ну, ведь у нас на самом деле любая религия говорит, она на этом строится, что именно она является правильной. Любой человек, который исповедует христианство, наверняка уверен сам и доносит до окружающих то, что христианство – единственно правильная религия. Любой правоверный уважающий себя мусульманин точно так же считает о том, что он верует абсолютно в правильного господа.

С. Занько

– Да, ну, вот и уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова, она тоже об этом говорила совсем недавно. Она говорит о том, что события, происходящие с последователями Свидетелей Иеговы, заставляют задуматься о наличии коллизий между конституционным правом исповедовать свою религию индивидуально или совместно с другими и признаками экстремистской деятельности, указанными в статье 282.2 Уголовного кодекса РФ. Но, однако, чё-та я не вижу, что хоть как-то это всё сдвигается...

Я. Чеботарёв

– Я, Свет, не понимаю одну вещь. Вот, на мой взгляд, наше государство создаёт приверженцам веры в Свидетели Иеговы шикарную революционную биографию на ровном месте. Ведь фактически сейчас, преследуя граждан за мирное исповедование религии, пусть даже кому-то и мне лично кажутся какие-то их воззрения абсолютно странными, скажем так. Я знаю о том, что католическая церковь весьма двояко относится к подобного рода культу. Я думаю, что и Русская православная церковь того же мнения. Но, тем не менее, карать людей просто за неправильную веру, всё-таки это возвращаться в средневековье.

Но мы так-то живём немножко в другое время и должны быть всё-таки более толерантны. Я думаю, что опять же с течением времени, в ближайшее время на фоне этого же дела Кристенсена, на фоне массовых протестов со стороны европейских стран, которые адресуются властям Российской Федерации, на фоне активной международной поддержки Свидетелей Иеговы, тех протестов общественности, рано или поздно родится либо какое-то уточнение уголовного кодекса, либо хотя бы руководящее разъяснение Верховного суда Российской Федерации, где все понятия, которые используются при квалификации экстремистской деятельности, будут даны более конкретно, чем те термины, которые используются в настоящий момент. С тем, чтобы хотя бы можно было отличить, что простая вера Свидетелей Иеговы, не сопряжённая с распространением экстремистской литературы, либо литературы, которая признана таковой, не сопряжённая с возбуждением какой-то ненависти, социальной розни и прочее-прочее, не является наказуемой.

Ведь у нас уголовный кодекс говорит о том, что не является преступным деяние, которое хотя внешне и походит на преступление, но в силу отсутствия социальной опасности не представляет никакой угрозы. Соответственно, это 10-я статья уголовного кодекса... вру, 12-я. Значит, никакой угрозы. И, соответственно, в настоящий-то момент, к сожалению, во всех судах иеговисты вынуждены обосновывать и доказывать свою невиновность ссылками на нормы Конституции, на общие нормы уголовного кодекса...

С. Занько

– И их сажают.

Я. Чеботарёв

– К сожалению.

С. Занько

– Их сажают. Прервёмся на полторы минуты и продолжим разговор с Яном Чеботарёвым, нашим постоянным экспертом, юристом.

ПЕРЕРЫВ

С. Занько

– Продолжаем программу «Особое мнение». Светлана Занько у микрофона сегодня работает. А своё особое мнение высказывает юрист Ян Чеботарёв.

Ещё несколько слов о Свидетелях Иеговы. Мы только к организациям конкретно можем присовокуплять признанные экстремистские организации...

Я. Чеботарёв

– Конечно, конечно.

С. Занько

– И поэтому...

Я. Чеботарёв

– И причём их уже нету сейчас. Они ликвидированы.

С. Занько

– Да, они ликвидированы. Хочу спросить: а какое количество Свидетелей Иеговы сейчас в Кировской области обнаружено?

Я. Чеботарёв

– Ну, я лично учёт не веду. Но мне известно о нескольких, порядка десятка задержаний и об одном человеке, который по-моему до настоящего времени уже около полугода находится в СИЗО-1 города Кирова, это гражданин Республики Польша.

Находят их очень просто. Общее число приверженцев я не знаю, честно говоря, но по моим оценкам это несколько сотен. Находят их очень просто – они обязаны по основам своего вероучения нести свою идею в мир. То есть они обязаны осуществлять пропагандистскую, как это называется, деятельность. Они обязаны по одному, по двое общаться с людьми и пытаться...

С. Занько

– То есть они ходят и проповедуют.

Я. Чеботарёв

– Да, то есть они просто общаются. И если люди проявляют какой-то интерес, то они пытаются донести основы своего вероучения, отвечают на какие-то вопросы.

С. Занько

– И обычно литературу какую-то вручают ещё.

Я. Чеботарёв

– Ой, щас не знаю. Раньше, да. Сам лично был очевидцем – раздавали какие-то буклетики и прочее-прочее. С учётом того, что сейчас очень велик риск того, что получив какой-то материальный носитель информации, он сможет быть подвергнут экспертизе и как правило эксперты всегда любое религиозное учение, если проверять, то обязательно найдут признаки экстремизма. Почему? Потому что любая религия позиционирует себя, как единственно верную.

И как раз это было основной того, что религиозные организации Свидетелей Иеговы были признаны экстремистскими. Были проведены экспертизы тех текстов, которые были у них в своё время изъяты. Эксперты установили, что да, учение Свидетелей Иеговы преподносит себя в этих брошюрах, в этих документах, как единственно верное, а это является признаком экстремизма в соответствии с не вполне корректным определением в законе о противодействии экстремистской деятельности. И был сделан в итоге вывод о том, что все несколько сотен организаций Свидетелей Иеговы точно так же являются экстремистскими.

У нас в законе об экстремистской деятельности установлен запрет, прямой запрет на признание экстремистскими только отдельных видов религиозной литературы. Библию нельзя признать экстремистской, Коран нельзя признать экстремистским, Толмуд нельзя признать экстремистским. А вот учение Свидетелей Иеговы там не помянуто. И язычество там не помянуто и ещё что-то. Если мы с вами решим создать какой-то собственный культ служения Эхо Москвы, то точно так же мы можем быть признаны экстремистскими, если будем считать, что наше с вами...

С. Занько

– Ой, тут главное литературу не распространять.

Я. Чеботарёв

– Это да.

С. Занько

– Защищаете ли сейчас вы кого-то из людей, которые относятся к этому вероисповеданию?

Я. Чеботарёв

– Консультирую.

С. Занько

– Консультируете. Перспективы?

Я. Чеботарёв

– Нехорошие.

С. Занько

– Нехорошие. Но я вот вижу, что одна из последних новостей по делу Дмитрия Михайлова из Шуи, это Ивановская область. ООН решительно осудила аресты Свидетелей Иеговы и потребовала от России немедленного освобождения верующих. 29 мая, не так давно, был получен документ по итогам рассмотрения жалобы Дмитрия Михайлова.

Его арест признан проявлением религиозной дискриминации. В документе подчёркивается, что выводы относятся ко всем другим лицам, находящимся в обстоятельствах, подобных тем, в котором находится Михайлов. Отреагируют власти, нет?

Я. Чеботарёв

– Посмотрим. Какая-то реакция, думаю, будет. Но реально наше отношение, отношение нашей стороны к подобного рода проблеме покажет только время и позиция судебных органов. Потому что только суды у нас решают – виновен человек в чём-то или не виновен.

С. Занько

– И ещё у нас остаётся время на один серьёзный вопрос. Вчера здесь же, в этой студии, в программе «Особое мнение» был пресс-секретарь завода «Вятич» и он рассказывал о некоторых нюансах тех дел, которые идут сейчас на «Вятиче». Я имею в виду не только вот дела, которые были заведены, а вообще дел, которые на «Вятиче» происходят.

И сказал, что «Вятич», уже завод «Вятич», они присматривают площадку в другом регионе, Калужская область называется. При этом не говорил, что собираются закрывать завод в Кирове или не закрывать, но присматриваются. И подтвердил, что действительно руководство предприятия всё-таки склоняется к версии, что это рейдерский захват.

Вот первый вопрос: это похоже на рейдерский захват или нет?

Я. Чеботарёв

– Как к эксперту?

С. Занько

– Да, как к эксперту.

Я. Чеботарёв

– Не похоже это на рейдерский захват. На мой взгляд здесь немножко господин Маматов всё-таки палку перегибает. Те претензии, которые предъявляют в настоящий момент заводу правоохранительные органы, я думаю, что они будут с течением времени разрешены. Причём, насколько понимаю я, претензии носят всё-таки достаточно формальный характер и связаны с движением валюты за пределы Российской Федерации.

То есть говорить о том, что это какой-то захват, как минимум до того момента, пока не выявлены какие-то интересанты, ну, немножко рано.

Что касается того, что «Вятич» объявил, либо планирует открыть филиал, либо логистический центр где-то поближе к городу Москве, меня это лично не пугает. Я убеждён в том, что и лично Николай Витальевич Курагин является патриотом вятского края, что полностью «Вятич» не уйдёт. Любое растущее предприятие заинтересовано в том, чтобы где-то поближе к транспортным развязкам, к общепризнанным логистическим центрам у них был какой-то филиал. Это удобно хотя бы, для того чтобы обеспечить более лёгкую транспортную доступность, с тем, чтобы их товары двигались по России и зарубежью гораздо легче. К сожалению, в городе Кирове аэропорты достаточно маленькие, не говоря уже о развитой инфраструктуре логистики.

С. Занько

– Ну, и потребитель, понятно, сконцентрирован где? Ещё один момент, который был отмечен, это: всё-таки на заводе считают, что речь идёт о рейдерском захвате и дело сфабриковано. Письмо о незаконном его возбуждении адвокаты председателя совета директоров «Вятича» Николая Курагина направили на имя председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина. Это зачем?

Я. Чеботарёв

– Я не знаю. Во всяком случае, если адвокаты «Вятича» и их юристы, руководство «Вятича» такое решение приняли, они имеют на это право. Хотя я вспоминаю, что меня, например, на втором курсе юридической академии, когда мы проходили курс уголовного права, учили следующему, -что если имеются какие-то признаки уголовно-правового деяния, уголовное дело нужно возбуждать с тем, чтобы с помощью инструментария, который предоставлен следователю, прокуратуре, участнику уголовного судопроизводства, установить содержит ли это деяние все признаки преступления. Если какого-либо признака преступления нет, уголовное дело прекращается за отсутствием...

С. Занько

– То есть открыли, для того чтобы можно было использовать весь инструмент.

Я. Чеботарёв

– Просто разобраться. Вне рамок уголовного...

С. Занько

– А Бастрыкину зачем?

Я. Чеботарёв

– Ну, это опять же нормально. Почему не обратиться с какими-то своими предположениями, с просьбами, пожеланиями на самый верх? Можно президенту написать письмо.

С. Занько

– А как вы думаете, Бастрыкин обратит внимание на дело «Вятича»?

Я. Чеботарёв

– Ну, я думаю, что какая-то реакция воспоследует. Уполномоченный представитель, не сам Бастрыкин, а кто-нибудь из его ведомства, ну, какую-то информационную справку прочитает, может быть какие-то материалы затребует, может быть и какое-то решение примет. То есть в этой части, это абсолютно нормально.

Я живу в Российской Федерации, я хочу верить, что наши органы, они конечно бывают неправы, но во многом всё-таки интерес нашего государства состоит не в том, чтобы отнять у кого-то какое-то предприятие, а заботиться о развитии страны. И в этой части, если предприятие «Вятич», уполномоченные представители «Вятича» обратились к уважаемому человеку, я думаю, что реакция будет. Если кто-то ошибается на низовом уровне, то его просто поправят.

С. Занько

– Ещё один вопрос. «Вятич» требует завести уголовное дело на кировских следователей УМВД, потому что во время обысков в апреле этого года на заводе была незаконно изъята спецдекларация, ссылаясь на налоговую тайну.

Я. Чеботарёв

– Ну, это на мой взгляд, конечно, это перебор. Это перебор, почему? В нормах уголовно-процессуального кодекса, в нормах уголовного права нет такого понятия налоговой тайны. Нигде не предусмотрено, что документы, содержащие коммерческую, либо налоговую, либо ещё какую-то иную, охраняемую законом тайну, не могут быть предметом исследования в ходе производства по уголовному делу.

С. Занько

– А предъявлять их понятым на месте?

Я. Чеботарёв

– Ну, это обязанность следователя. Когда изымается какой-то документ, какой-то материал, какой-то предмет, этот предмет должен быть предъявлен понятым, которые должны быть независимыми и от следствия, и от другой стороны, где производится обыск, с тем, чтобы они удостоверились – что конкретно изымается и насколько это правильно.

С. Занько

– То есть вы здесь не видите нарушения никакого?

Я. Чеботарёв

– Не вижу никаких. Слушайте, я сам работал в следствии. Мы изымали, простите, документы, которые составляют государственную тайну Российской Федерации.

С. Занько

– У нас последняя минута остаётся и вот такая история: всё-таки «Вятич» является крупнейшим налогоплательщиком в Кировской области, который тут зарегистрирован.

Я. Чеботарёв

– Я же говорю, что Николай Витальевич, он патриот.

С. Занько

– Он патриот, да. Следует ли, и возможно ли вообще каким-то образом властям, например, губернатору в этот процесс вмешиваться?

Я. Чеботарёв

– Я думаю, что не следует. Более того, с точки зрения закона, любое вмешательство в ход следствия – это прямое нарушение закона. В данном случае я думаю, что вот та исключительная позиция, которую занимает предприятие «Вятич» в городе Кирове и Кировской области, в любом случае даст им возможность контролировать следствие с целью недопущения необъективного расследования.

Вот здесь как раз губернатор, уполномоченный по правам предпринимателей, уполномоченный по правам человека, адвокаты, судебные иски, масса инструментов для защиты своих прав есть у «Вятича». Помимо необоснованных жалоб на следствие.

С. Занько

– А часто после таких историй предприятие, может быть вы вспомните, просто уходит из региона?

Я. Чеботарёв

– Ну, бывает. Обычно это всё-таки связано с какими-то необоснованными налоговыми проверками. Бывают случаи, бывают. Вслух не хочу говорить, но есть много предприятий в городе Кирове, которые столкнувшись с, ну, к счастью, при бывшем руководстве, столкнувшись с необоснованными налоговыми проверками, придирками, не вполне верным пониманием норм налогового права, просто сбежали, поменяли регистрацию и в настоящий момент платят налоги в городе Москве, в Нижнем Новгороде, в Симферополе, в общем, в Казани. Там, где поспокойнее. Вот очень бы хотелось в отношении «Вятича» этого, конечно, избежать.

С. Занько

– Спасибо. Это был юрист Ян Чеботарёв и программа «Особое мнение». Мы завершаем. У микрофона работала Светлана Занько.

Фото: Ирина Шабалина, Вятка-на-Сети